Иоанна Хмелевская - Роман века [вариант перевода Фантом Пресс]
— Да, долгие годы, но я не знал, что было потом.
— А фамилия девушки тебе ни о чем не говорила?
— Она взяла фамилию отчима.
— Так значит, папа-врач, к которому тебя на аркане тащили…
— Как раз тот самый отчим. Я все-таки к нему выбрался, но это был не тот человек, которого я разыскивал. Помолчи, знаю, что скажешь. Действительно, прошло много лет, человек меняется, человек мог сделать себе пластическую операцию, но не мог укоротиться на полметра. Такое исключено.
— Так за этим ты летал в Варшаву?
— И за этим тоже. Увидев ее в Сопоте, понял, что развязка близка, надо было кое-что проверить. Интуиция подсказывала мне, что она здесь ждет отца.
— А чем руководствовалась твоя интуиция?
— Так это же проще простого. Молодая женщина приезжает в Сопот не в сезон, ничего не делает, на прогулки не ходит, знакомств не ищет…
— Не ищет? — ехидно перебила я.
— Не перебивай. Знакомств не ищет, даже номер снимает не со стороны моря. В общем, ничего не делает, ничто ее не интересует. Чем занимается? Ждет. И тут появляется связной. Посланец папочки, чтобы сказать — нужно сориентироваться на местности, выбрать подходящее местечко и послать папе фото. А связной — личность мне известная, и отнюдь не с хорошей стороны.
— А! — только и произнесла я, про себя удивляясь собственной сообразительности.
— Со связным мне пришлось сталкиваться в те самые далекие послевоенные времена, что и с папочкой. Его посадили за ограбление костелов. Потом, значит, выпустили.
Марек рассказывал, и из разрозненных кусочков постепенно складывалась цельная картина. Афера четы Мацеяков и Паляновского, нелегальный вывоз за границу произведений искусства и ценностей, таинственный шеф банды, сокровища барона, брильянты Басеньки, роковая красотка — каждый камешек постепенно занимал свое место.
А Марек продолжал:
— Для меня больше не оставалось сомнений в роли девушки, и я сознательно принял участие в спектакле. Она решила за одну прогулку заснять с моей помощью все нужные места на пляже. Я понял, где должна состояться встреча…
— Скажите, какой гениальный! Я за вами следила и не поняла, а он, видите ли, понял.
— Не обязательно гениальный, просто наблюдательный. Причем до конца не был окончательно уверен, что правильно понял, но дальнейшие события подтвердили — правильно.
— Какое же место она выбрала?
— Да ведь ясно — на мысочке, под ивой.
— Кому ясно, а кому и нет. Как ты догадался, что именно там назначается их встреча? Ведь фотографировалась поганка по всему пляжу…
— …и все кадры снимались в определенном ракурсе, с видом на мыс. Впрочем, свою догадку я проверил на всякий случай, просмотрел, какие кадры она отправила.
— И по фотографиям ты догадался, что состоится встреча, на встречу явится папочка и попытается покинуть родину на надувной лодке?
— Не ехидничай, я тебе уже объяснил, что отдельные предметы из коллекции барона, перехваченные таможенниками на границе, позволили предположить, что действует мой старый знакомый. Милиция проводила широкомасштабную акцию по выявлению шайки контрабандистов, у них земля горела под ногами, отсюда простой вывод, что он попытается скрыться. А с ее помощью я вышел на главаря.
— Хорошо, а куда подевался взломщик?
— Какой взломщик?
— Тот самый вор-домушник, который через окно в мастерской пробрался в дом Мацеяков и похитил брильянты. Я очень хорошо запомнила рисунок отпечатка его подошвы и видела его на мысочке, у ивы. Это не мог быть папочка, если я правильно поняла, папочка приехал в последний момент, а следы я видела и раньше. И даже срисовала. Слушай, я правильно поняла, шефом был папочка?
— Правильно.
— И очень неплохо наладил дело. С дочкиной помощью распределял работу…
— …и с помощью твоего Паляновского.
— Что?
— Да, они работали в одном учреждении.
— В Министерстве внешней торговли?
— Да, только он рангом выше. В подручных у него была и чета Мацеяков с их шаманом…
— …а на него они вышли через комод! — подхватила я. — Не Мацеяки, конечно, а милиция. Это ведь он забрал его с помойки? Так ему были нужны сто тысяч злотых?
— Сто пятьдесят тысяч. А комод ему понадобился для того, чтобы преподнести очень важной персоне в дипломатическом мире. С Мацеяками он не поддерживал прямой связи, общался через посредников, никто из шайки не знал его в лицо. Мацеяки мебель выбросили на помойку, как им велели, никто не придерется, их вещь, что хотят, то с ней и делают. А шеф объяснил дипломату, что случайно наткнулся на выброшенный дураками хозяевами бесценный предмет антиквариата, он в этом разбирается, отвез его в столярную мастерскую, а когда столяр отреставрировал, презентовал его дипломату. Вот так, только благодаря комоду милиция и вышла на шефа.
— А что, неужели никто из подшефных не догадывался?
— Может, и догадывались, но уверенности ни у них, ни у сотрудников милиции не было, уж слишком много набиралось кандидатов. Теперь же проследили путь комода — и пожалуйста, вышли на голубчика. От столяра к дипломату, от дипломата к папочке — главарю банды. А с твоей помощью дело пошло быстро.
— Выходит, без меня шефа так быстро бы не нашли?
— Конечно. Кто, кроме тебя, мог подтвердить, что комод — тот самый? Впрочем, шеф считал, что не очень рискует. Забрать комод с помойки мог кто угодно, любой прохожий. И милиция, следуя за комодом, еще не имела полной уверенности, что вышла именно на шефа. Но поскольку он и раньше был одним из кандидатов, им занялись серьезно. Так что в случае с комодом он поступил неосмотрительно. Наверное, считал, что сто раз успеет смыться, пока до него доберутся. Ведь он же не знал, что подключишься ты.
— И все равно успел бы сбежать, если бы не ты. А что за корабль его ждал?
— В министерстве папочка занимал ответственную должность в департаменте морской торговли. Через него проходили все морские перевозки, все заходящие в наши порты морские торговые суда. С механиком одного из них ему удалось договориться, что корабль постоит на рейде в такой-то день и такой-то час. У механика откажет машина, и он будет возиться с ней до тех пор, пока человек в надувной лодке не поднимется на борт. А случилось так, что в машине действительно что-то испортилось, и корабль задержался с выходом на целых пять дней.
— Так вот почему его дочь целых пять ночей дежурила на пляже?
— Да, поэтому. Договорились, что шеф приедет в последнюю минуту. Вечерним поездом. Без багажа, чемодан оставит в купе. Надувную лодку и сумку папочки дочка все это время возила в багажнике своей машины. Но за ним уже следили. Милиция устроила на него засаду. В Гдыне.
— А почему именно в Гдыне?
— Я тебе говорил, это преступник умный, все просчитал на десять ходов вперед. Даже не будучи уверен, что за ним следят, на всякий случай делал вид, что сговорился с одним типом из Гдыни, у которого была собственная яхта. Власти не сомневались, что бежать он собирается именно на той яхте.
— И в самом деле предусмотрительно. И если бы не ты… А о Басенькиных брильянтах как он узнал?
— Это уж его тайна, но о них он знал все. Даже то, что они по ошибке оставили их в доме. Думаю, просто подслушал, ведь Мацеяки чуть друг другу глаза не выцарапали, когда выяснилось, что произошло недоразумение. Они столько кричали о своих сокровищах — мудрено было не подслушать.
— И шеф знал, какую ценность представляют камни?
— Разумеется. Весьма возможно, что Мацеяки заполучили брильянты через него. Ведь почти все сделки проходили через него, члены банды, не зная своего шефа в лицо, подчинялись ему безоговорочно и так же безоговорочно доверяли.
— А он их не обманывал?
— Еще как обманывал! Впрочем, так он поступал всю жизнь, использовал сообщников и беззастенчиво надувал их. А от неугодных избавлялся.
— Но он действительно руководил всем делом?
— Да, все держал в руках, входил во все мелочи. Это его идея — заменить Мацеяков поддельными. Он знал об оставленном в ящике секретера ключике от тайника, похитить брильянты не составляло особого труда.
— Но ведь не он же влез собственной персоной в дом Мацеяков через подвальное окно? Кто же, наконец, тот самый вор-домушник?
— Неужели ты до сих пор не догадалась? Неужели тебе действительно надо это объяснять?
Я опять взвилась. Почему нельзя сказать нормально, почему я опять должна думать сама, сопоставлять, делать выводы, дедуцировать? И окажется, что в моем распоряжении все факты, а я, дура последняя, не могу сделать из них простейших выводов! В восемь утра какая-то бабулька вошла в рыбный магазин, а в семнадцать сорок взлетел на воздух железнодорожный вокзал. Как можно не сопоставить столь очевидные факты?
— Как я могу догадаться? — разозлилась я. — Хоть и следила несколько вечеров, в человеческом облике видела лишь одну личность — эту гетеру. А в виде следов проявились два человека — ты и взломщик. Ее следов нигде не было… Постой, как это не было ее следов, если она там ходила? Что у нее было на ногах? И вдруг вспомнила — ведь я знаю, что у нее было на ногах. Ведь я же успела на стоянку перед гостиницей до того, как она по другую сторону гостиницы пристраивала свою машину. Сидя в машине, я видела, как красотка входила в «Гранд-отель». На ногах у нее были мягкие мокасины на плоском каблуке.